Генеральная прокуратура срочно направила письмо председателю комиссии Таави Содсонгу с девятью замечаниями по проекту закона об амнистии для граждан, которые получили ущерб или были затронуты государственной земельной и природоохранной политикой. В письме ставится под сомнение соответствие отдельных положений проекта Конституции и действующему уголовно‑процессуальному законодательству.
Докладчик на заседании комиссии сообщил, что официальное письмо генпрокуратуры (номер อส 0008 (พก 1)/17324 от 9 октября 2568) содержит следующие ключевые замечания:
1) Проект не даёт чёткого определения лиц, которые фактически владеют и используют землю и которые должны получить амнистию. Отсутствие ясного круга получателей нарушает принцип правовой определённости и может привести к злоупотреблениям и вмешательству в правоприменение.
2) В проекте не определены территориальные границы земли и природных ресурсов, на которые распространяется амнистия. Это создаёт риски для механизма исполнения закона и может затруднить работу органов, осуществляющих охрану и контроль за земельными ресурсами.
3) Вследствие неясностей, указанных в пунктах 1 и 2, могут возникнуть проблемы при рассмотрении дел провинциальными комиссиями по амнистии, снизится эффективность реализации закона и образуется риск произвольных решений со стороны чиновников при определении прав на получение или утрату прав.
4) Роль прокуратуры в проекте вызывает серьёзные сомнения. Согласно Конституции, Закону об организации прокуратуры 2010 года и Уголовно‑процессуальному кодексу, прокуроры наделены независимыми полномочиями в осуществлении обвинительного процесса. Если по проекту (статья 14) прокурору предписывается давать только постановление об отказе в возбуждении дела, это ограничит его дискреционные полномочия, основанные на законе и доказательствах по делу, и может повлиять на власть судов при рассмотрении и вынесении приговоров. Генпрокуратура напоминает о предыдущему документу (อส 007 (พก1)/17567 от 21 октября 2567) и настаивает на необходимости приведения норм в соответствие с УПК, в частности статьёй 39.
5) Механизм «удаления судимости» (статья 15) признан неправомерным, поскольку на момент решения прокуратуры или на стадии судебного рассмотрения дело ещё может быть не окончено. Удаление записей о прошлом правонарушении до завершения всех инстанций нарушает процессуальные гарантии.
6) Положения статей 10, 11 и 16, по которым директор Департамента защиты прав и свобод выполняет функции провинциальной комиссии по амнистии, а постоянный секретарь министерства юстиции — функции комиссии по разрешению споров, по сути заменяют коллегиальные органы отдельными должностными лицами «по должности». При этом не установлено, будет ли их решение окончательным и не подлежащим пересмотру. Такая конструкция лишает процедуру проверок и балансиров и подрывает принципы верховенства права; поэтому эти нормы требуют тщательной доработки.
7) Освобождение от гражданско‑правовой ответственности (статья 17) может повлиять на незавершённые исполнительные производства; необходимо продумать механизмы в исполнительной стадии, чтобы избежать правовых коллизий.
8) Срок реализации, предусмотренный статьёй 19 — два года на проведение процедур — может оказаться нереалистичным и помешать достижению целей закона.
9) Положение о «очищении» репутации (статья 20) отличать от амнистии: «очищение» не делает действие фактически не совершённым, а лишь создаёт впечатление, что наказания не было, тогда как амнистия фактически снимает уголовную ответственность за деяние. По мнению генпрокуратуры, вопрос «очищения» не обязательно включать в этот закон.
Председатель парламентской комиссии принял письмо генпрокуратуры и обязал учитывать замечания при дальнейшей доработке текста законопроекта.
